Святой источник
    Вход Регистрация
Специалист по обустройству родников, святых источников

Житие Сергия Радонежского

Автор: Плаксин Олег
Опубликовано: 13 мая 2010 г. 16:04, посмотрело: 6776
Преподобные

Житие Сергия Радонежского

Начало книги

ГЛАВА XV
Печальник Русской Земли


Мир и пустынки - Сергий - печальникъ родной земли - Мамаево нашествие - В. Князь в Троицкой обители - Его беседа с св. игуменом - Иноки-воины - Пророчество св. старца - Икона и крест - Страх Рязанскаго Князя - Утро 8-го сентября 1380 года - Просфора и грамота от св. игумена - Татарский богатырь и русский схимник - Грозная битва - Молитвенная помощь Пр. Сергия - Памятная запись Троицкаго инока на 21 сентября 1380 года - Благодарный В. Князь в обители Живоначальныя Троицы - Димитриевская Суббота - Обетные монастыри - Нашествие Тохтамыша (1380-1381)


Радуйся, великославный Российский наш заступниче, отче Сергие!
Акаф. 1. Ик. 12

Радуйся, похвало Отечеству твоему.
Ик. Минеи

Радуйся, пособителю крепкий весем христианским,
Радуйся, прогонителю страшный полчищем поганским.
Акаф. 2. Ик. 8


"Мир видит в пустынниках людей безполезных для гражданских обществ, полагая, что он-то с своею волею, он-то с своим умом, он-то с своими шумными уставами и есть единственный благотворитель обществ. Но мир не понимает значения нравственных сил для общества, не знает ни силы молитвы, ни обширности зрения духовнаго". - Так говорить святитель Филарет Черниговский. "В благочестивых пустынножителях, отрекшихся от мира", говорит Московский святитель Филарет, "мир не думает видеть деятельных сынов отечества и мужей государственных", - он даже презирает, ненавидит их. "Но справедлив ли мир, когда он ненавидит людей, которые, оставляя его на всю жизнь, в то же время на всю жизнь обрекают себя желать ему истиннаго добра в непрестанных молитвах, - и не только желать, но и самым делом доставлять то, чего желают? Святые подвижники подвигами благочестия и чистыми молитвами отводят от него громы раздраженнаго неба и низводят на него могущественный и действенныя благословения, а мир отвергает сих благодетелей! Еслибы мир судил о них хотя бы только по однем временным выгодам, и тогда он отвергалъ бы в них свою собственную пользу; ибо если он считает их ни к чему неполезными, то ясно, что он не знает собственных выгод".

Эти разсуждения двух соименных святителей наших прекрасно идут к житию Преподобнаго Сергия: его жизнь еще раз засвидетельствовала возвещенную Апостолом истину, что благочестие на все полезно есть, обетование имущее живота нынешняго и грядущаго (1 Тим. 4, 8). "Отказался Преподобный от высокой чести быть Ангелом Церкви Российской", говорит один благочестивый писатель: "но мог ли он, смиренный Сергий, отказать благоговейно им чтимому и горячо его любившему Архипастырю, Митрополиту Алексию, - духовно отказать в послушании, проведши в оном всю иноческую жизнь свою? Ведь он же говорил некогда, что всякое слово из уст сего Святителя он приемлет яко из уст Христовых: как же согласить с сими словами его отречение от сана Архиерейскаго? - Нет; Сергий и тут остался послушен своему духовному другу и отцу; только на небесах довершил он сей подвиг послушания, приняв горе предложенное ему долу, и с тех пор не переставал радеть о пастве, дивно являя свое Святительство... Время общественныхъ бедствий есть его время: когда все уже кажется гибнущим, тогда воздвигается Cepгий!". Мысль глубокая и достойная приятия. Но и при жизни своей разве Сергий не действовал для родной земли и для Церкви Божией так, как в древней Руси имели дерзновение и силу действовать только Святители? Никто, как Сергий, не принимал столь живаго участия в делах России непрестанными знамениями своего покровительства после своей смерти; но никто, как он же, и при жизни, и сам лично, и чрез своих учеников, - никто так не содействовал духовному возрождению и обновлению всей Русской земли, а чрез то и освобождению ея от подчинения и рабства ея диким азиатским ордам. И теперь, воспоминая над его ракою все наше славное минувшее, невольно восклицаешь с приснопамятным великим святителем Филаретом: "братиe! ведь это все здесь"..

Да, великий избранник Божий Сергий дарован Богом земле Русской именно в такое тяжкое время, когда Татары заполонили почти все пределы ея, когда междоусобия князей доходили до кровавых побоищ, когда эти усобицы, безправие, татарския насилия и грубость тогдашних нравов грозили Русскому народу совершенною гибелью. Слишком полтораста лет томилась многострадальная Русь под тяжелым игом татарским. И вот наконец призрел Господь Бог на мольбы Руси Православной, - приближался час освобождения, в котором Сергий явился истинным печальником родной земли. "Примером своей святой жизни, высотой своего духа, он поднял упавший дух роднаго народа, пробудил в нем доверие к себе, к своим силам, вдохнул веру в помощь Божию... Своею жизнию, самой возможностью такой жизни Преподобный Сергий дал почувствовать заскорбевшему народу, что в нем еще не все доброе погасло и замерло, помог ему заглянуть в свой собственный внутрений мрак и разглядеть там еще тлевшия искры того же огня, которым горел сам он". И вот, мы видим, что "народ, сто лет привыкший дрожать при одном имени татарина, собрался наконец с духом, встал на поработителей и не только нашел в себе мужество встать, но и пошел искать татарских полчищ в открытой степи и там повалился на врагов несокрушимой стеной, похоронив их под своими многотысячными костями. Как могло это случиться? Откуда взялись, как воспитались люди, отважившиеся на такое дело, о котором боялись и подумать их деды?.. Мы знаем одно, что Преподобный Сергий благословил на этот подвиг главнаго вождя Русскаго ополчения и этот молодой вождь был человек поколения, возмужавшаго на глазах преподобнаго Сергия", под его благодатным воспитанием... Вот как повествует об этом история.

Один из гордых ханов татарских Мамай поднялся на Русь со всеми полчищами. Напрасно Великий Князь Димитрий Иоаннович пытался умилостивить его дарами и покорностию: Мамай и слышать не хотел о пощаде. Как ни тяжело было Великому Князю, после недавних войн с Литовцами и другими безпокойными соседями, снова готовиться к войне, а делать было нечего: татарския полчища надвигались, подобно грозовой тучe, к пределам тогдашней России.

Готовясь выступить в поход, Великий Князь Димитрий Иоаннович счел первым долгом посетить обитель Живоначальныя Троицы, чтобы там поклониться единому Богу, в Троице славимому, и принять напутственное благословение от Преподобнаго игумена Сергия. Он пригласил с собою брата Владимира Андреевича, всех бывших тогда в Москве православных Князей и воевод Русских, с отборной дружиной воинской, и после Успеньева дня выехал из Москвы. На другой день они прибыли в Троицкую обитель. Воздав здесь свое смиренное поклонение Господу Сил, Великий Князь сказал святому игумену: "ты уже знаешь, отче, какое великое горе сокрушает меня, да и не меня одного, а всех православных: ордынский князь Мамай двинул всю орду безбожных татар, и вот они идут на мою отчину, на Русскую землю, разорять святыя церкви и губить христианский народ... Помолись же, отче, чтобы Бог избавил нас от этой беды!"

Святой старец успокоил Великаго Князя надеждою на Бога, и, так как тот спешил в обратный путь, то просил его отслушать Божественную литургию, а по окончании оной пригласил его вместе с другими Князьями и воеводами вкусить хлеба-соли монастырской. Великий Князь отказывался: гонцы один за другим приносили ему известия о приближении Мамая к пределам Русским.

Но любвеобильный старец умолял Димитрия Иоанновича вкусить хлеба у него в трапезе: "обед сей", говорилъ он, "тебе, Великий Княже, будет на пользу".

Дорогой гость согласился, и обрадованный старец в духe предведения сказал ему: "Господь Бог тебе - помощник; еще не приспело время тебe самому носить венец этой побъды с вечным сном; но многим, без числа многим, сотрудникам твоим плетутся венцы мученические с вечной памятью".

Между тем Преподобный распорядился приготовить освященную воду, и, по окончании трапезы, окропил ею Великаго Князя и всех бывших с ним Князей, воевод и христолюбивых воинов. Беседуя с Великим Князем, святой старец советовал ему почтить дарами и честию злочестиваго Мамая. "Тебе, господине Княже", говорил он, "следует заботиться и крепко стоять за своих подданных, и душу свою за них положить, и кровь свою пролить, по образу Самого Xpиста, Который кровь Свою за нас пролил. Но прежде, господине, пойди к ним с правдой и покорностью, как следует по твоему положению покоряться ордынскому царю. Ведь и Василий Великий утолил дарами нечестиваго царя Иулана, и Господь призрел на смирение Василия, и низложил нечестиваго Иулиана. И Писание учит нас, что если такие враги хотят от нас чести и славы, - дадим им; если хотят злата и сребра, дадим и это; но за имя Христово, за веру Православную, нам подобает душу свою положить и кровь свою пролить. И ты, господине, отдай им честь, и злато, и сребро, и Бог не попустит им одолеть нас: Он вознесетъ тебя, видя твое смирение и низложит их непреклонную гордыню".

- "Все это я уже сделал", отвечал ему Великий Князь: "но враг мой возносится еще болee".

- "Если так", сказал угодник Божий, "то его ожидает конечная гибель, а тебя, Великий Княже, помощь, милость и слава от Господа. Уповаем на Господа и на Пречистую Богородицу, что Они не оставят тебя".

И, осеняя преклонившагося пред ним Великаго Князя святым крестом, Богоносный Сергий воодушевленно произнес: "иди, господине, небоязненно! Господь поможет теб на безбожных врагов!" А затем,понизив голос, сказал тихо одному Великому Князю: "победиши враги твоя"...

С сердечным умилением внимал Великий Князь пророческому слову святаго игумена: он прослезился от душевнаго волнения и стал просить себе у Преподобнаго особаго дара в благословение своему воинству и как бы в залог обещанной ему милости Божией.

В то время в обители Живоначальныя Троицы, в числе братии, подвизавшейся под руководством Сергия против врагов невидимых, были два инока-боярина: Александр Пересвет, бывший боярин Брянский и Андрей Ослябя, бывший боярин Любецкий. Их мужество, храбрость и искусство воинское были еще у всех в свежей памяти: до принятия монашества оба они славились как доблестные воины, храбрые богатыри и люди очень опытные в военном деле. Вот этих-то иноков-богатырей и просил себе в свои полки Великий Князь у Преподобнаго Сергия: он надеялся, что эти люди, посвятившие себя всецело Богу, своим мужеством могут служить примером для его воинства, и тем самым сослужат ему великую службу. И Преподобный Сергий не задумался исполнить просьбу Великаго Князя, на вере основанную: он тотчас же повелел Пересвету и Ослябе изготовляться на дело ратное. С радостию приняли доблестные иноки повелeниe своего любимаго старца игумена, а он приказал им, в замену лат и шлемов, возложить на себя схимы, украшенный изображением креста Xpистова: "вот вам, дети мои, оружие нетленное", говорил при сем Преподобный: "да будет оно вам вместо шлемов и щитов бранных!" Поручая их Великому Князю, святой старец сказалъ ему: "вот тебе, возлюбленный Княже, мои оруженосцы, и послушники, а твои избранники!" - А им сказал: "мир вам, возлюбленные мои о Xpистe братия! Мужайтесь, яко доблии воины Xpистовы! приспело время вашей купли!"

Благословив крестом и окропив еще раз освященною водою Великаго Князя, своих иноков витязей и всю дружину княжескую, Преподобный Сергий сказал великому Князю: "Господь Бог да будет твой помощник и заступник: Он победит и низложит супостатов твоих и прославит тебя!"

Тронутый до глубины души пророчественными речами старца, Великий Князь отвечал ему: "Если Господь и Пресвятая Матерь Его пошлет мне помощь противу врага, то я построю монастырь во имя Пресвятыя Богородицы".

Есть предание, что в это время Преподобный Сергий вручил Великому Князю икону Господа Вседержителя, которая и поныне хранится в Московском Симоновом монастыре, близ коего, на Старом Симонове, погребены сподвижники Донскаго, Пересвет и Ослябя. Предание говорит, что сюда принесена была эта икона при гробе славнаго Пересвета, послe битвы Куликовской. Икона богато украшена золотом, жемчугом и дорогими камнями. Кромe Спасителя на ней изображены: святитель Николай Чудотворец и святый Кирилл Иepyсалимский, а на дверцах кюта - Богоматерь и Предтеча. В подтверждение этого предания можно было бы указать на древний характер письма этой иконы, походный створчатый кют и богатыя украшения, приложенный, может быть, в последствии к иконе, а также и на то, что в обители Преподобнаго Сергия еще при его жизни занимались иконописанием. Но в недавнее время, именно в 1888 году, в Церковно-Археологический Музей при Киевской Духовной Академии в числe прочих древних вещей был пожертвован деревянный восьмиконечный крест, длиною около полуаршина, в серебрянном вызолоченном окладе. На этом окладе ученые любители старины разобрали такую надпись: "Сим крестом благословил Преподобный Игумен Сергий Князя Дмитрия на погана царя Мамая и река: сим побеждай врага. В лето 1380 августа 27 дня". Если этот крест есть действительно благословение Преподобнаго Сергия Великому Князю Димитрно Иоанновичу, то упомянутый выше складень мог быть просто походною иконою Великаго Князя, к которой позднейшее предание приложило имя Преподобнаго Сергия только потому, что крест был уже утрачен, а предание о вещественном знамении благословения угодника Божия оставалось в памяти потомства. Прилагаем здесь же изображение этого креста.

Преподобный Сергий проводил гостей своих до святых ворот обители, и преподав в лице их миръ и благословение всему православному воинству, отпустил их с молитвенными благожеланиями.

По возвращении в Москву Великий Князь разсказал Митрополиту Киприану о своем путешествии в Троицкую обитель, о беседе с великим старцем и о его предсказании. С сердечным участием выслушал святитель его разсказ и посоветовал ему хранить эту тайну в глубоком молчании, особенно же слова святаго старца: "победиши супостаты твоя", - до тех пор, пока событие оправдает прозорливость угодника Божия, и Бог благословит дело счастливым успехом.

Между тем быстро пронеслась по лицу Русской Земли молва о том, что Великий Князь ходил к Троице и получил благословение и ободрение на брань с Мамаем от великаго старца, Радонежскаго пустынника; светлый луч надежды блеснул в сердцах Русских людей, а тe, которые готовы были стать противу Великаго Князя Московскаго за одно с Мамаем, поколебались... Таков был старый Рязанский князь Олег: он уже готовился соединиться с Мамаем, чтобы поживиться на счет Московскаго Князя, со стороны коего не ожидал большаго сопротивления такому сильному врагу, как вдруг получил извeстиe, что Московския силы уже переправились чрез Оку. Это известие так его опечалило, что он стал упрекать своих бояр: "почему вы не предупредили меня об этом? Как мы теперь будем сноситься с нашим другом союзником - Литовским князем Ягайлом Ольгердовичем? Все пути теперь заняты"... Бояре на это сказали ему: "мы боялись тебе говорить об этом, хотя давно об этом слышали. Говорят, что в отчине Московскаго Князя есть один инок-подвижник, зовут его Сергием; он имеет от Бога дар пророчества; говорят, что этот инок благословил Московскаго Князя итти против Мамая". Когда Олег услышал об этом, то очень встревожился: "что же вы раньше ничего не сказали мне об этом? Тогда я пошел бы к Мамаю на встречу и стал бы умолять его не ходить на сей раз на Москву, и не было бы беды никому тогда"... Так высоко ставили благословение Преподобнаго Сергия даже сами враги Московскаго Князя. Благословение такого святаго старца даже в их глазах считалось уже достаточным ручательством победы Великаго Князя Московскаго. И Олег отложил всякую мысль итти на помощь татарам против Московских полков.

Скоро, под личным начальством Великаго Князя Димитрия Иоанновича и его брата - сподвижника Князя Серпуховскаго Владимира Андреевича, Русския войска достигли Куликова поля (в нынешней Тульской губернии, в Епифанском уезде). 8 сентября 1380 года, с ранняго утра они стали в боевой порядок между рек Дона и Непрядвы, готовыя встретить безбожнаго врага. В это самое время является перед Великим Князем инок Нектарий, посланный с другими братиями от Преподобнаго Сергия, нося мир и благословение ему и всему Христолюбивому его воинству. Святой старец провидел духом нужду еще раз укрепить мужество Великаго Князя перед самою битвою, и прислал ему в благословение Богородичную просфору и своеручную грамотку, конец которой сохранила для потомства одна из нашихъ летописей. Грамотка эта, увещевая Великаго Князя сражаться мужественно за дело Божие и пребывать в несомненном уповании, что Бог увенчает их дело счастливым успехом, оканчивалась следующим изречением: "чтобы ты, господине, таки пошел, а поможет ти Бог и Троица".

Beликий Князь прочитал грамотку, вкусил от святой просфоры и, воздев руки, громко произнес молитву из чина Панагии: "Велико имя Пресвятыя Троицы! Пресвятая Госпоже Богородице, спаси нас! Тоя молитвами Xpистe Боже, и за молитвы святых Чудотворцев Петра и Алексия, и Преподобнаго игумена Сергия, помогай нам на сопротивныя силы и спаси нас!"

Быстро разнеслась по полкам весть о посланцах Сергиевых; в лице их великий печальник Русской земли как бы сам посетил и благословил Русское воинство, и это посещение, в такую важную и решительную для всех минуту, было сколько неожиданно, столько же и благовременно. Теперь и слабые духом воодушевились мужеством, и каждый воин, ободренный надеждою на молитвы великаго старца, безстрашно шел на битву, готовый положить душу свою за святую веру Православную, за своего Князя любимаго, за дорогое свое отечество.

С честию отпустил Великий Князь посланцев Сергиевых и стал на высоком холмe. Пред ним стояли стройные необозримые ряды войск; легким ветром развивались безчисленныя знамена; на ярком осеннем солнцe блестели оружие и доспехи; слышны были громкия восклицания: "Боже, даруй победу Государю нашему!".. При мысли, что многия тысячи этих храбрых витязей падут чрез несколько часов, как усердныя жертвы любви к отечеству, Димитрий Иоаннович в умилении преклонил колена, и простирая руки к золотому образу Спасителя, сиявшему вдали на черном знамени великокняжеском, в последний раз горячо молился за Xpистиан и Россию...

Потом он сел на коня, объехал все полки, воодушевляя их и называя воинов "верными товарищами и милыми братьями".

- "Готовы головы наши сложить за Xpистa и отечество, и за тебя, Великий Княже!" - отвечали ему со всех сторон дружины храбрых героев.

Вооружившись железною палицею, Великий Князь выступил из полка вперед, чтобы лично подать пример другим и собственною особою начать бой. "Mнe должно", говорил он, "общую с вами пить чашу, - смерть ли или живот - едино с вами вкушу!".. Но усиленныя просьбы всех Русских Князей и воевод - не вдаваться без нужды в опасность, и щадить свою дорогую жизнь для общей пользы, едва удержали его от такого великодушнаго порыва. На время он покорился их желанию и оставил за собою только общее распоряжение ходом битвы.

Наступил грозный час этой битвы, которая должна была решить участь тогдашней России. Солнце переходить шестую степень дня (12-й час - полдень); лишь небольшое пространство отделяет Pyccкиe передовые полки при которых находился сам Великий Князь, от несметных полчищ татарских; уже начались небольшия сшибки под начальством какого-то Тулина... В самый полдень оба войска сошлись лицом к лицу при устье реки Непрядвы... Вдруг с татарской стороны выехал вперед богатырь огромнаго роста, крепкаго сложения, страшной наружности; звали его Челибей Тамир Мурза, а родом он был Печенег. Тщеславный своею силою, подобно древнему Голиафу, грозно потрясал он копьем и вызывал на единоборство кого - либо из Русских витязей... Страшно было смотреть на этого великана, и Pyccкиe думали про себя: "ах, еслибы нашелся кто нибудь из наших, который бы поразил его!" И хотя было немало среди их храбрых воинов, но никто не решался сам добровольно вызваться на такой подвиг.

Прошло несколько минут томительнаго ожидания, и вот из полка Владимира Всеволодовича выступает один из Сергиевыхъ иноков - его усердный послушник схимонах Александр Пересвет... Пламенея ревностью по вepe Xpистовой и любовью к дорогой родине, он не стерпел поношения от дерзскаго татарина всему воинству православному, - выехал вперед и, обратившись к Великому Князю и другим Князьям, сказал: "не смущайтесь этим нисколько: велик Бог наш и велика крепость Его! Гордый татарин не мнит найти среди нас равнаго себе витязя; но я желаю с ним переведаться, я выхожу против него во имя Господа Сил! Готов воспринять венец царства небеснаго!"

Вместо брони и шлема Александр облечен был, по завету своего старца игумена Сергия, в схиму ангельскаго образа; на этой одежде - на челe, на груди и назади было нашито знамение воина Христова - Господень Крест. Доблестный инок - воин, выходя на единоборство, окропил себя святою водою, заочно простился с отцем своим духовным - Сергием, простился с своим собратом Андреем Ослябою, с Великим Князем, со всеми вождями и воинством православным и громко воскликнул: "отцы и братия! простите меня грешнаго!"

- "Бог тебя простит, благословит и молитвами Сергия да поможет тебe!" - было ему всеобщим ответом.

Bсe были тронуты до слез самоотвержением инока; все молили Бога, да поможеть ему, как древле Давиду на Голиафа. А он, в одном схимническом одеянии, без лат и шлема, вооруженный тяжеловесным копьем, подобно молнии устремился, на своем быстром коне, противу страшнаго татарина... Раздались громкия восклицания с той и другой стороны; оба противника сближаются, ударяют друг друг тяжелыми копьями - столь крепко, столь громко и сильно, что, казалось, потряслось самое место их битвы, и - оба богатыря пали мертвыми на землю!..

Тогда-то "закипела битва кровавая, заблестели мечи острые, как молнии, - затрещали копья, полилась" - повествует Святитель Димитрий Ростовский - "кровь богатырская под седлами, покатились шлемы золоченые под ноги конския, а за шлемами и головы богатырскиеl"...

Не выдержал и Великий Князь: он сошел с коня великокняжескаго, отдал его своему любимому боярину (Михаилу Бренку), повелел ему вместо себя быть под знаменем, а сам достал бывший у него на персях под одеждою крест с частицами Животворящаго Древа, поцеловал его и ринулся в битву с татарами, наравне с простыми воинами...

И много доблестных Русских воинов полегло костьми на полe том. Летописи говорят, что из 150 000 воинов вернулось в Москву не болee 40 000; многие воеводы также сложили свои головы в этом кровавом бою. Но вдвое болee побито татар, и битва окончилась совершенным поражением полчищ Мамая и бегством его самого с поля, усеяннаго на много верст трупами ордынскими.

Между тем как длилась грозная битва куликовская, в обители Живоначальныя Троицы, святой игумен Сергий собрал всю свою братию и возносил Богу молитвы сердечныя за успех великаго дела. Телом стоял он на молитвe во храмe Пресвятыя Троицы, а духом был на полe Куликовом: прозревая очами веры все, что совершалось там, он, как очевидец, поведал предстоявшей братии о постепенных успехах нашего воинства; от времени до времени он называл павших героев по имени, сам приносил за них заупокойныя молитвы и повелевал тоже делать братии. Наконец он возвестил им совершенное поражение врагов и прославил Бога, поборающаго русскому оружию.

Мы имеем основание думать, что этим не ограничились заботы великаго печальника земли Русской в тяжкую годину Мамаева нашествия об умиротворении родной земли; Куликовская победа на столько обезсилила Русское войско, что ему необходимо было дать отдых, а у Московскаго Князя, как мы уже видели, тогда было немало врагов и кроме татар. На одной пергаменной рукописи, хранящейся в библиотеке Троицкой Лавры, писанной именно в 1380 году, в тревожные дни борьбы с Мамаем, осталась следующая замечательная приписка:

Житие Сергия Радонежского

«В… нощи месяца септебрия в 21 день в пяток на память апостола Кондрата по литургии почата бысть писатися терт 16… Симоновскии приездил. Во тойже день келарь поехал на Резань. Во тойже д., ма: ага чернца увещали. Во тойже день Исакий Андренков приехал к нам. Во тойже день весть приде яко Литва грядуть с Агаряны… во тойже (день) придоша две телезе со мноземь скрипеньем в 1 час нощи».

"Вчитываясь в эту запись, говорит один изследователь старины, невольно замечаешь в ней набросок для памяти чего-то такого, что казалось автору обильным последствиями, невольно усматриваешь тесную связь между отрывочно намеченными событиями дня"... Кто этот Симоновский? Должно думать, что никто иной, как Симоновсюй настоятель, будущий святитель Ростовский, святый Феодор, племянникъ и ученикъ преподобнаго Сергия. Каким образом npиезд святаго Феодора мог вызвать отъезд келаря в Рязань?.. Все дело по записи представляется так: Святый Феодоръ приехал после обедни, прямо направился к Преподобному Сергию, о чем-то переговорил с ним. Позвали келаря, дали ему какое-то поручение. Келарь поспешно собрался и отправился в Рязань; за ним или с ним, кажется, обратно выехал святый Феодор, как показывает слово: приездил в отличие от слова приехал. Приехал позже, уже под вечер Исакий Андрейков и привез, по видимому, весть о Литве и Агарянах; к ночи весть эта распространилась в неясной форме и заставила испугаться "многаго скрипения" двух телег среди ночи. Стало быть, пpиезд Симоновскаго настоятеля был по важному и спешному делу, с поручением от кого-то из Москвы. От кого же? Великий князь в то время стоялъ с своим победоносным воинствомъ в Коломне; в Москве оставались - его супруга и митрополитъ Киприан. Весьма вероятно, что святитель Киприан, при известии о движении Литовцев, решился предотвратить столкновение Великаго Князя по крайней мepe с Олегом Рязанским; но, не надеясь на собственный авторитет, как еще только-что вступивiий на митрополию, обратился для этого к содействию великаго старца Божия, преподобнаго Сергия, чрез посредство своего друга - его племянника святаго Феодора. И вот, Преподобный Сергий тотчас же посылает в Рязань своего келаря. И не напрасно было это посольство: летопись говорит о раскаянии Олега, хотя и не на долго; еще сильнее убеждения троицкаго келаря подействовали на Рязанских бояр, и Олег, готовый прежде "кому Господь Бог поможет, к тому" и сам "своинственная показати", стало быть имевший на готове войско, теперь "отбежа от града своего Рязани и побеже" одинокий "к Ягаилу князю Литовскому". Возможно ли, чтобы Олег, имея близкую помощь от Литвы, испугался 40-тысячнаго остатка Московской рати, если и сам Донской тщательно избегал всякаго повода к столкновению, если одна весть - "Литва грядут" заставляла тогда дрожать Москвичей? Очевидно, Олег боялся не Донскаго, а того впечатления, которое произвел келарь Сергиев в Рязани. Так вот кому обязана Русь своим спасением и после знаменитой Куликовской битвы, когда ея враги зорко следили за ней, готовые воспользоваться ея ослаблением от великаго боя с Мамаем! И тут Преподобный Сергий явился заступником Руси, и тут он предупредил страшное кровопролитие, тем более страшное, что это было бы пролитие родной, братской, русской же крови...

Такъ можно заключать на основании вышеупомянутой краткой приписки на лаврской рукописи.

Возвратясь в Москву и распустив по домам воинов победителей, Великий Князь Димитрий Иоаннович, прозванный за эту победу Донским, с своим братом и сподвижником Владимиром Андреевичем, получившим прозвание Храброго, снова прибыл в обитель Живоначальныя Троицы, чтобы воздать благодарение сильному во бранех Господу, лично поведать великому старцу о Богодарованной победе и вместe поблагодарить его за теплыя молитвы и за помощь, оказанную его ратниками, от ангельскаго лика данными. Радостно было это свидание благовернаго Князя с святым старцем! Преподобный встретил его у святых ворот обители с святыми иконами и святою водою, и осенив его крестом, поздравил с победою. Великий Князь поведал старцу о ходе битвы, разсказал и о геройской смерти доблестнаго его послушника, Александра Пересвета, примолвив: "еслибы, отче святый, твой послушник Пересвет не убил татарина-богатыря, сколь бы многие испили от него чашу смертную! И без этого великое множество христианскаго воинства избито татарами: помолись о них, честный отче!"

В бытность свою на этот раз в Троицкой обители, Великий Князь велел петь панихиды и служить заупокойныя литургии по всем yбиeнным на Куликовом поле. Это поминовение совершается и теперь ежегодно по всей Православной Poccии, под именем Дмитриевской Субботы, пред 26-м числом октября (день Ангела В. Князя Димитрия Иоанновича), и, конечно, установлено не без совета с Преподобным Сергием. Может быть, потому-то нигде оно не совершается так торжественно, как в Троицкой Сергиевой Лавре, причем поминаются по имени все главные подвижники сего боя, и в числe их схимонахи Александр Пересвет и Андрей Ослябя.

В это посещение Великий Князь наделил монастырь Сергиев щедрыми дарами, раздал много милостыни народу, который собрался со всех окрестных селений на встречу ему; учредил для Преподобнаго Сергия и его братии обильную трапезу, в которой и сам принимал участие со всеми своими спутниками, и с радостным духом возвратился в Москву. Впоследствии он исполнил и обет свой: при пособии Преподобнаго Сергия им был построен Стромынский Успенский монастырь, на Дубенке, где первым настоятелем был ученик Преподобнаго Сергия - Савва одноокий; не забыто было и место славной победы над Мамаем: на Куликовом полe тоже был построен монастырь в честь Рождества Богородицы на том месте, где теперь село Монастырщина. В церкви этого села и доселе хранятся, как драгоценная святыня, простыя деревянныя царския врата, очень небольшаго размера, по преданию, пожертвованныя сюда Богоносным Сергием.

Не успела Русская земля оправиться от страшных потерь в Куликовскую битву, как явился новый враг, Тохтамыш. Разбив Мамая и овладев престолом в Золотой Орде, он потребовал себе покорности от Русских Князей. Некоторые приняли его послов; но в Москву эти послы не решились итти: татары не забыли еще Куликовскаго поражения. Тогда Тохтамыш решился разогнать этот страх и двинулся на Москву окольными путями, избегая встречи с Великим Князем, который поспешно собирал войско на Костромe, Переяславлe и других городах. 23 августа 1382 года Тохтамыш внезапно появился под Москвой. Защиты не было: Москва пала. Новооснованные монастыри: Чудов, Симонов, Андрошев и другие - были разорены. Можайск, Звенигород, Руза, Боровск, Дмитров были опустошены... Преподобный Сергий на это время удалился из своей обители в Тверь, куда выехал и Митрополит Киприан. Но вражья рука не коснулась пустыни Сергиевой. Тохтамыш так же скоро ушел, как и пришел: Великий Князь заходил ему с тыла.
Назад Вперед





Основан в 2008 году