Мы с бабушкой медленно и очень осторожно брели через болотные гати к какому-то особенно ягодному месту. Настеленная и подвязанная трава опасно проседала под ногами, а сердце сладко замирало от сознания того, что под мягкой пружинистой травкой вместо привычной твердой земли находится топкая болотная жижа, и, оступившись, можно ухнуть с головой в самое настоящее страшное болото. «Да нет, это болото совсем не страшное, чистое и не топкое, а вот у Глухого озера, да, настоящие болота, такие, где и в самом деле жутко» – остудила мой детский восторг бабушка. «Между деревнями Уречное, Часлово и Мамасево когда-то очень давно, может сто, а может и двести лет назад, стояла церковь. Но вокруг разросся густой лес и решил барин церковь перенести из чащи поближе к деревням. И вот, когда поехали рабочие люди чтобы начать перенос, церкви не наши. Там, где раньше стояла церковь, появилось озеро. Церковь не хотела, чтобы люди ее трогали, и ушла под воду. А глухое озеро, потому что, если отойти друг от друга на пару метров, то уже не слышно, как аукаешься. Вот там ягода сильная! Но к глухому озеру никто не ходит, опасно, потому как заблудиться легко да и болото вокруг с топями, а берега у озера нет, сразу болотный мох и глубина – никакими шестами не промерять…»
Эта бабушкина история, кстати сказать, одна из многих, до времени была забыта, но недавно что-то напомнило о скрытом в мещерских лесах Глухом озере. Покопавшись в справочниках и интернете, я обнаружила, что, оказывается в России десятки озер со схожей историей, и особенно много их в Мещерском крае. И вот, через двадцать пять лет мы отправились в центр Рязанской Мещеры, на поиски этого самого Глухого озера.
Мы тщательно изучили карты, и ранним утром погрузились в машину и двинулись в путь.
Деревни Уречное, Часлово и Мамасево находятся в Рязанской области, недалеко от городка Тума, это без малого триста километров от Москвы. Кстати, тут же порадовались, что водой и едой запаслись дома и взяли с собой, поскольку километров через 40 пути и вплоть до самой Тумы вдоль дороги напрочь пропали забегаловки и магазинчики.
Разумеется, что ни на каких картах мы Глухого озера не отыскали, так что руководствоваться пришлось исключительно моими детскими воспоминаниями и смутным представлением о том, где находятся деревни Уречное, Часлово и Мамасево. И ничего удивительного в том, что мы представляли себе дорогу несколько иначе. Первые 270 километров, правда, полностью совпали с картами и ожиданиями, а вот дальше, выйдя на дорогу к Малахово, мы пошли другим путем и направились к деревне Норино – ближайшей к тем трем деревням, к которым мы стремились попасть, и до которой ведет асфальтовая дорога. Так что мы миновали Малахово, сразу за ним повернули налево, проехали село Колесниково, за Колесниково дорога проходит через поле, за которым и находится Норино. Выехав из Москвы в 6 часов утра, в 9:30 мы уже были в Норино. Расчет был прост: там мы спросим у местных жителей, из какой древни, Уречное, Часлово или Мамасево проще попасть к Глухому озеру, разведаем дорогу, возьмем проводника, и быстренько доедем до озера. Но не тут-то было!
От Норино до Глухого озера километра четыре не больше, но это если по прямой, если пешком, и если знать, куда идти. Мы же примерно представляли себе лишь направление движения. Местные жители, как выяснилось, на Глухое озеро уже много лет не ходят, во-первых как-то и не принято туда ходить, это, нам объяснили, как земляника на кладбище – всегда самая крупная, самая сладкая, но никто не рвет. И слишком место гиблое, да и подойти стало очень трудно. Последние несколько лет здесь активно ведется вырубка леса, и огромные тяжелые лесовозы так распахали все дороги, что не то, что проехать, а и пройти порою затруднительно. Единственный человек, который согласился поехать с нами и попытаться показать дорогу, местный пастух Витя, был на Глухом озере последний раз лет пятнадцать назад, ходил за клюквой на окружающие озеро болота…
По словам нашего проводника, ближе всего до Глухого озера от деревни Уречное. И мы поехали в Уречное. По моим смутным воспоминаниям от Норино до Уречного была прямая совсем короткая дорога – километра полтора по грунтовке, по старому деревянному мосту через речку Нарма, и вот оно Уречное. Однако, выяснилось, что мост этот, которому уже гораздо больше ста лет было, давно рухнул, построили новый но не на прежнем месте а в стороне, за деревней и теперь дорога в Уречное ведет через Колесниково. Мы вернулись назад, пересекли деревню имени меня, и вышли на грунтовую дорогу к Уречному. Честно говоря, назвать это дорогой можно было лишь с большой натяжкой! Изрыта дорога чудовищно, а благодаря ежедневным дождям еще и раскисла порядком. Но слава полному приводу – потихонечку, полегонечку, и дорожку эту мы преодолели. Обрадовались, надо сказать…
Рано радовались! В Уречном вокруг нас собрался целый консилиум, в ходе которого выяснилось, что дороги от деревни к озеру нет, можно только пешком или на мотоцикле, а тропку эту знает лишь некий рыбак Федька, коий помочь нам ничем не может, поскольку «вчерась гулял и пьяна-ай совсем!», и проснется теперь не раньше завтрашнего дня… А значит нам надо доехать до Часлово а уж оттуда искать дорогу к Глухому, там она возможно и есть. А вот в Мамасево точно есть дорога. Но до Часлово куда ближе, так что «ехайте в Часлово», там правда кроме лесовозов уже лет пять никто не ездит, но дорога есть!
Дорогу нам объяснили, мы старательно запомнили все лесные повороты и развилки и отправились в Часлово. Одна беда, версий нашего пути было гораздо больше, чем одна.
Ямы, колдобины, рытвины и лужи нас уже как-то не пугали, а уж когда нам навстречу попался трактор мы и вовсе успокоились – трактора тут, оказывается, водятся, значит, если что, спасут, вытянут.
Следуя инструкциям, а заодно полагаясь на ненадежные воспоминания нашего проводника, мы двигались по извилистым лесным тропкам, которые почему-то упорно обрывались то в болотце, то в изъезженной лесовозами вырубке, а то просто в непролазной грязи… Так что приходилось задним ходом возвращаться к исходной точке и начинать все заново. Как внимательно мы ни слушали объяснялки местных старожилов, Часлово нам посчастливилось увидели лишь с пятой или с шестой попытки, да и то со стороны огородов и на приличном расстоянии. Между нами и деревней пролегло раскисшее и перепаханное поле, преодолеть которое не то что на машине, а и пешком-то мы не решились, нереальная задача. Но как-то же в эту деревню люди попадают? Ну, в самом деле, не с вертолета же их туда забрасывают!
В итоге стало очевидно, что придется возвращаться, и прорываться к Глухому озеру через Мамасево. Сначала, правда, имело смысл вернуть в Норино нашего проводника.
На обратной дороге Витя рассказал нам о том, что около Норино есть святой родник, который забил совсем недавно, то ли в конце девятнадцатого то ли в начале двадцатого века. Там на берегу реки Нарма, куда деревенские жители всегда ходили купаться и поить скотину, было знамение - в воде реки явились людям святые лики, изображения святых и иконы знамения Богородицы. Вслед за этим забил родник и в роднике всплыла совершенно настоящая, древняя, написанная на доске, икона Божией Матери… Народ в деревнях тогда был верующий и над родником построили большую деревянную часовню, привезли еще иконы, батюшка освятил… А уже совсем недавно приезжали какие-то ученые из Москвы, брали пробы и сказали, что вода в источнике какая-то особенная, лечебная, то ли серебра в ней много то ли минералов каких…
Уже в Норино, бабулька Мария Ермолаевна, всю свою долгую жизнь прожившая в этих местах, рассказала, что у святого родника история долгая и печальная. «Говорят, когда-то на этом месте или где-то рядом стояла церковь… Но это уж очень давно было. А потом было знаменье. Сама-то я не видела, а мать моя помнит, и рассказывала, что видела как в воде икона явилась. Самая первая часовня была большой, высокой, со сводчатым потолком и огромными выше человеческого роста иконами. Я тогда еще маленькая была… А когда коллективизация началась, коммунисты часовню сломали, иконы сожгли, а из бревен построили в Норино клуб. Бабы собрали денег, купили амбар, разобрали, перенесли его к роднику, и сами построили будку, из домов снесли в нее иконы. Партийцы новую часовенку опять сожгли со всеми с иконами… Потом, уже после войны еще раз строили часовню и опять коммунисты ее палили. Так что эта-то новая совсем, почитай четвертая… Но больше не жгут!»
Естественно, мы не могли не посмотреть на святой источник. От Норино к источнику ведет прямая дорога через поле. Но дорога эта находится в таком состоянии, что непосредственно через поле, мокрое и перепаханное, оказалось проехать гораздо проще и безопаснее, чем по этой народной тропе. Сам источник стоит на опушке леса, в паре метров от берега Нармы, над родником возведена небольшая часовенка, совершенно невзрачная снаружи и очень уютная и обустроенная внутри. Вокруг самого родника сделан колодезный сруб, стоит ведро, кружки и воронки, а все стены часовенки завешаны иконами и рушниками. Насчет целебности воды сказать что-то сложно. Но вот вкус у нее действительно изумительный: вода в любую погоду очень холодная, аж зубы сводит, чистейшая и какая-то сладковатая, с характерным привкусом, какой бывает у освященной в церкви воды. Еще говорят, что эта вода в бутылках стоять может очень долго, чуть ли не годами и не портится. Оказалось – правда, это позднее мы на собственном опыте проверили. Бутылка с водой из Святого источника стоит у меня до сих пор, а это уже пара лет…
У святого родника, под сенью вековых дубов мы устроили привал - передохнули, перекусили и пополнили запасы воды. Но затягивать расслабляющий отдых не стали – первая попытка поиска Глухого озера подсказывала, что дело это вовсе не пятиминутное, а время уже значительно перевалило за полдень.
Мы развернулись и отправились к селу Мамасево, кстати, предстояло еще выяснить, как к нему попасть. Мы вернулись в Малахово, и остановились у малаховской районной больницы, рассудив, что врачи, как люди образованные и интеллигентные, должны бы лучше знать местность. Не угадали – врачи в больнице отсутствовали, зато медсестра и пациенты попались очень общительные. Как найти Мамасево нам объяснили подробно, но вот от поездки к Глухому озеру принялись дружно отговаривать. Мол, и делать нам там нечего, и купаться там нельзя, и вообще место страшное да гиблое, одни трясины, и слава у озера дурная, и заблудимся мы там и сгинем, да и подойти-то к нему все равно нельзя, болота вокруг. Кстати говоря, все, у кого мы спрашивали про Глухое, или как его еще тут, оказывается, называют, Черное озеро (потому что вода в нем черная), говорили примерно то же самое, прибавляя те или иные устрашающие подробности. Что, например, клюква и брусника на болотах вокруг озера очень хороша, но собирает ее только самая отчаянная молодежь и хитрым способом: становятся в цепочку, первый, с бидонами, на животе подползает к ягодам и рвет их, а все остальные его держат, последний же цепляется за дерево. Что берега у озера такие топкие, что даже еще не заходя вглубь болот берег так проседает под человеком, что за ним встает настоящий бугор чуть ли не выше человеческого роста… Что рыба там хороша, но даже рыбаки туда ходить боятся. И что, правда, есть отчаянные головы, которые купались в этом озере, но это не только страшно, но и опасно, потому как если и зайти в озеро удастся, то вот вылезти очень трудно, потому как дна нигде нет, а берег под рукой проваливается. И что озеро это такое глубокое, что никто не смог ни донырнуть, ни шестами прощупать дна…
Заинтригованы мы были - дальше некуда, поэтому, не раздумывая, отправились искать последнюю из трех деревень – Мамасево.
Это оказалось нетрудно, по дороге нам пришла еще одна показавшаяся на первый взгляд здравой мысль – спросить про Глухое озеро в охотхозяйстве, мимо которого мы все равно проезжали – уж охотники-то, егеря и лесничие точно должны тут все закоулки знать! Но здравой эта мысль показалась лишь на первый взгляд – в охотхозяйстве кроме огромной и злющей кавказской овчарки, с остервенением кидавшейся на запертые ворота, мы ни одной живой души не встретили.
Немного поплутав, мы все же нашли Мамасево: и тут нас ждало разочарование. Оказалось, что дороги до Глухого озера уже очень много лет нет, и никто из местных проводить нас к нему не взялся даже пешком. Но вот в Гаврино или в Воскресенье, может быть знают…
И мы поехали в Гаврино! День тем временем неумолимо заканчивался, и у нас крепла уверенность, что не найдем мы это глухое озеро. Как-то вспомнились недоверчивые и раздумывающие интонации, с которыми говорили о нем местные жители и закрались сомнения: а существует ли вовсе это Глухое озеро, которого никто не видел, может быть это одна из деревенских сказок, не более того, из одной серии с домовыми, водяными и бабой Ягой? Но коли уж мы в такую глушь забрались, право, не уезжать же!
К счастью Воскресенье нашлось без плутаний по мещерским чащам. И тут нам сказали страшное – да есть дорога к Глухому озеру, есть, но идет она из Часлово! Ну все, про Часлово мы уже все поняли, плавали, знаем – туда не попасть. И тут нас обрадовали – оказывается, отсюда есть прямая дорога до Часлово, и совсем недалеко, минут пятнадцать ходу.
И вот мы в Часлово. Выехали из леса и тут же увидели людей. К слову надо сказать, что во всех остальных деревнях люди по улицам не бегают, любопытных москвичей не дожидаются и приходилось нам сигналить и бегать по деревням туда-сюда в поисках живой души… А тут сразу люди, да еще молодые парни. «Ребята, мужики, Глухое озеро, где знаете?!» «Знаем, мы там купались…»
«Проводите нас!!!» - видимо мы так это сказали, что парни с изумленными лицами, но не сказав ни слова залезли в машину. В очередной раз вознеся хвалу полноприводным автомобилям мы бросились в финальный рывок. Еще пятнадцать минут мытарств и петляний по полузаросшим разбитым вконец лесным дорогам и наши проводники сказали: «Вот оно, Глухое!»
Где!? Кругом лес, следы лесовозов, больше похожие на траншеи, и наваленные срубленные вековые сосны… Наши проводники рассказали нам, что не так давно озеро это пытались осушить, но ничего не получилось, вода заполняла его быстрее, чем ее откачивали. А до того, еще в конце 80-х, приезжали ученые из Москвы, промеряли глубину, но дна так и не нашли, брали пробы, и установили, что вода в озере какая-то особенная, целебная, и тогда на берегу хотели выстроить пансионат. Начали вырубку леса, но берег оказался чересчур топким, а болота осушить так и не смогли, так что пансионата не получилось. Только пару тракторов утопили… Зато вырубка до сих пор продолжается…
И все-таки, где озеро? Парни провели нас еще метров двести по лесу и ткнули в совершенно непролазную чащу: «Вот! Это берег.» В том месте, куда показывали ребята, трава сменялась болотным мхом вперемешку с озерцами черной жижи – началось то самое болото, которым нас пугали целый день. Оказалось, что через болото в этом месте проложены клади, иначе говоря, навалены внахлест тонкие стволы и палки, ступая по которым можно пройти прямо к озеру. Нас постарались успокоить – если и провалимся, тут в основном не глубоко, чуть выше колена, ну разве что у самой воды побольше… На этой радостной ноте проводники пожелали нам удачи и исчезли в лесу.
Мы натянули резиновые сапоги, вооружились длинными палками и отправились в путь по кладям. Признаюсь честно – нервы щекочет. Ветки низко, так что сгибаешься в три погибели, стволы полугнилые, скользкие, под грязью и болотной жижей их абсолютно не видно, так что перед каждым шагом приходится нащупывать твердое палкой. Да еще вдалеке начало посверкивать и погромыхивать – собиралась гроза. Тут-то мы и поняли чего нам не хватало для полного счастья - попасть в грозу у воды и среди болот. Первый же шаг по кладям увенчался еще одним маленьким сюрпризом – из-под ноги сиганула здоровенная болотная гадюка.
Некоторое время мы, неотрывно глядя под ноги, и всеми силами стараясь не утопить фотоаппарат и не утонуть самим, двигались по шатким и скользким кладям. Как вдруг обнаружилось, что еще пара метров и все, клади кончаются, последнее бревнышко уходит в черную воду, да-да, не в болотную жижу, а именно в воду. Мы вскинули головы… Словами описать, что мы увидели трудно, остается надеяться, что фотографии передадут хотя бы часть этого восхитительного зрелища. Окруженное высоченными вековыми соснами, с тонущими и растворяющимися в воде и заросшими камышом и кувшинками берегами, действительно с чернильно-черной водой, гладкое как зеркало, перед нами во всей красе предстало Глухое озеро. По размеру оно оказалось совсем небольшим и почти совершенно круглым. Берега как таковой действительно нет – только в том месте, где мы стояли, благодаря кладям было какое-то подобие мостков. Однако достать палкой до дна нам не удалось. Вода черная, на ощупь чуть маслянистая, и такое ощущение, что густая и вязкая… Когда мы подходили к кладям поднимался довольно ощутимый ветер, а тут, двадцать метров в сторону, и ни намека на дуновение, ни малейшей ряби. И пронизывающая, пугающая тишина. Звук голоса уходит, как будто рот прикрыли ватой. А говорят, что тут еще кто-то купается – это ж что нужно иметь, а точнее не иметь в голове!
Лес вокруг был какого-то непонятного, нереального цвета. Темно-рыжие стволы сосен, густого холодного черно-зеленого цвета кроны, подсвеченные предзакатным солнцем, черные провалы между деревьями: сразу стало понятно откуда берутся сказки про лесную нечисть. Да еще как нарочно к месту вспомнился другой бабушкин рассказ о том как они с отцом, моим прадедом строили дом. Это были тридцатые годы, у прадеда, Ивана Андреевича была большая семья, 13 детей, и ему, как заслуженному плотнику разрешили срубить деревья для нового дома. Зимним вечером бабушка и прадед ехали на санях запряженных парой битюгов по лесу, за бревнами, как раз по этому лесу, в окрестностях Глухого… Как вдруг лошади чего-то испугались, заржали, захрапели, и принялись метаться в упряжи. Стало до жути тихо, только топот и храп лошадей. Прадед испугался, стал хлестать коней, а те и сами бы рады, уперлись, тянут сани, но почему то свезти не могут. Лошади скребут копытами, роют снег, упираясь изо всех сил, а сани ни с места, как привязанные! А прадед, к слову, был человеком неверующим – но тут и он вспомнил заученные в детстве молитвы и принялся креститься. Как только Иван Андреевич перекрестился, с саней что-то с хрустом упало, невидимое, но оставившее на снегу следы, и раздался отчетливый голос: «Давно бы так!» Сани вдруг поехали, и лошади галопом понесли к деревне…
Раньше я относилась к бабушкиным рассказам с известной долей скепсиса, но сейчас, стоя на берегу Глухого озера готова была легко поверить чему угодно!
А над озером тем временем собиралась нешуточная гроза. Мы бросили последний прощальный взгляд на сказочную черную гладь Глухого озера, и побрели по кладям обратно к машине…
…Путь домой, мы, естественно, нашли быстрее и проще. В деревнях нас провожали местные жители, спрашивая, чем увенчались наши поиски и с явной долей недоверия выслушивая наши восторженные ответы. Явно, мы заронили корни еще одной, современной, легенды о нашествии оголтелых москвичей в поисках приключений. Мы же только улыбались, и вспоминали рассказы о том, что святые места всегда не открываются ищущим с первой попытки, а сначала прячутся от глаз, создавая на пути трудности и препятствия, дабы испытать несгибаемое намерение путников. Теперь мы знали, что и это правда…
Потом, выбравшись на асфальт, и отмеряя километры потрясающе однообразной и пустынной дороги на Москву, прислушивались к восторженной тишине внутри нас и изо всех сил старались не совершить главной ошибки усталых путников – не заснуть за рулем.
Однако, уже подъезжая к Москве все же прозевали нужный поворот и как-то невзначай очутились в Люберцах. Ну да блудить и искать дорогу мы за сегодняшний день так привыкли, что, даже не порываясь открыть карту, по инерции спросили направление, пересекли обезлюдевшие Люберцы и как-то неожиданно для себя выскочили на МКАД. Впереди переливалась и светилась огнями ночная Москва.
Путешествие закончилось. На часах была полночь, а цифра на счетчике пути приближалась к восьмистам километрам…
Мещера – мещерская низменность в междуречье рек Ока и Клязьма. Название произошло от названия обитавшего когда-то в этих метах финно-угорского племени «мещера». Находится мещерский край как в Московской так и в рязанской областях. Сейчас на территории Рязанской области разбит национальный парк «Мещерский», в котором есть даже заповедник строгой охраны…
Глухое озеро – по науке, глухим называют такое озеро, в которое ничего не впадает и из которого ничего не вытекает. Иначе говоря, это озеро, существующее в замкнутом пространстве исключительно за счет подземных источников.
Карстовые провальные озера – в мещерском крае, в связи с особенностями строения почвы немало карстовых провальных озер. Самые известные, и крупные из них Белое и Селезневское. Из самого названия видно происхождение таких озер. Все признаки указывают, на то, что наше Глухое озеро как раз одно из таких провальных озер. В таком случае история с утонувшей церковью вовсе не кажется сказкой – она вполне могла иметь место.
Координаты: 55°02'41.7"N 40°46'59.4"E
Татьяна Колесникова
Журнал "Автомобили"