Вавилов Дол — одна из наиболее известных и почитаемых святынь Саратовской епархии. В 20-е годы ушедшего столетия здесь находили пристанище возвращающиеся из ссылок безместные священники, изгнанные из закрытых обителей монахи, не желавшие служить безбожной власти миряне. Территория эта, как и большая часть Саратовского Заволжья, переходила то к Самарской области, то к Нижне-Волжскому краю. Правящие архиереи той и другой епархии пребывали большей частью в тюрьме. Наряду с канонической "Патриаршей" Церковью существовало несколько других юрисдикций, претендовавших на звание настоящей, правильной, законно признанной Православной Церкви. В этих условиях в Вавиловом Доле, глубоком и длинном овраге, расположенном в десятке верст от села Ивантеевка, в течение нескольких лет жила сплоченная, крепкая незамутненной верой православная община. Священники совершали богослужения в Никольском храме, выстроенном еще до Октябрьского переворота; монахи беседовали с приходящими за десятки верст крестьянами, убеждая их в том, что все пророчества Священного Писания должны обязательно сбыться.

В 1929 году почти все обитатели Вавилова дола были арестованы. Суд, проходивший в Самаре, был скорым и немилосердным. Иван Осипович Дорофеев (монах Святой горы Афон, монашеское имя неизвестно), священники Иоанн Журавлев и Анисим Пряхин, миряне Степан Агапович Турапин, Кондратий Федорович Молодых, Федор Александрович Малов были приговорены к расстрелу. Священников Серафима Белова и Александра Корнилова, монахиню Евгению Матвеевну Афанасьеву (монашеское имя также неизвестно), крестьян, помогавших духовенству, приговорили к длительным срокам заключения.

Сам Вавилов Дол был полностью разгромлен. Храм, кельи и землянки, в которых жили его "насельники", были безжалостно разрушены. В течение десятилетий преследованиям подвергались все, кто хотел помолиться там, где совершали свой подвиг новомученики, кто осмеливался поставить крест на месте их келий и очистить засыпанный источник. Однако никакие репрессии не могли вытравить памяти об этом святом месте. Она хранилась в сердцах многочисленных духовных чад вавиловских священников, которых великая эпоха разбросала по огромной стране. До конца ХХ века оставались в живых те, кто молился в Вавиловом Доле, когда там еще жила удивительная община духовенства и мирян. Прихожанкой Вольского Благовещенского собора была, например, дочь одного из расстрелянных священников Вавилова Дола, Клавдия Анисимовна Пряхина, умершая уже в нашем, ХХI столетии.



В 90-е годы Вавилов Дол становится притягательным центром паломничества верующих Самарской и Саратовской епархий. Вскоре благодатная атмосфера места молитвенного подвига новомучеников становится известной всей верующей России. Обустраивается источник (см. фото), появляется крест на месте храма, строится часовня.

Однако умножается и пустосвятство как неизменный спутник подлинной святости. Средства массовой информации, в том числе и церковные, печатают сказочные истории о "яко град Китеж" ушедшем под землю монастыре, о колокольном звоне, доносящемся из недр Вавилова Дола, который могут услышать только сподобившиеся особой благодати, о таинственном свете, пробивающемся из-под земли, о кельях-пещерах, которые открываются только перед избранными. Православная святыня под пером журналистов превращается в какое-то пушкинское Лукоморье; известный стих "там лес и дол видений полны" одна самарская газета без тени шутливости относила к Вавилову Долу. И уже не одни православные паломники, но и поклонники "тайного знания" стали появляться на берегах святого ручья.

Ф.М. Достоевский иронически писал, что в известном состоянии нетрудно увидеть "небо отверсто". "Подключившись к космосу", "паломники в страну Востока", быть может, и вправду наблюдают открывающиеся двери подземных келий, видят таинственных старцев, которые ждут посвященных, чтобы передать им великие тайны…

Верующему человеку, который знает каким крестным подвигом подтверждали свою веру мученики новейшего времени, очень больно слышать праздные рассуждения о мелькающих огоньках, являющихся старцах, растущем холме, из под которого должна вот-вот пробиться монастырская церковь. Тому, кто знает, что такое подлинная молитва, совершенно невыносимо видеть деревья с навязанными на ветвях разноцветными лентами. Мифотворчество оскорбляет память святых, которые жили по закону евангельской веры, не отступая от нее даже перед лицом смерти.



В Послании к римлянам апостол Павел пишет, что "когда умножился грех, стала преизобиловать благодать" (Рим. 5, 20). Однако существует и обратная закономерность: там, где умножается святость, вкрадчиво появляется и пустосвятство. Такое происходило и в первых христианских общинах, которые были основаны самими апостолами. Посылая своего ученика Тимофея в Эфес, апостол Павел был вынужден давать ему особое наставление: "Негодных же и бабьих басен отвращайся, а упражняй себя в благочестии" (1 Тим. 4, 7). Хорошо знал апостол Павел и тех, кто под видом благочестия распространял самые фантастические измышления. Во Втором послании к тому же Тимофею он предостерегает молодого епископа от "женщин, утопающих во грехах, водимых различными похотями, всегда учащихся и никогда не могущих дойти до познания истины" (2 Тим. 3, 6-7).

Проницательность апостола язычников позволила ему без труда определить источник, из которого выходит вся околоправославная мифология. Это — обыкновенная человеческая гордыня. Если в паломническую поездку отправляется группа прихожан какого-либо храма, то о небывалых чудесах вряд ли будут рассказывать пожилые люди, которые ходили на богослужение еще в советское время, на себе испытавшие притеснения и гонения за веру. Подземный колокольный звон, отверстые кельи, пещеры и таинственных старцев слышат и видят, как правило, те, кого старинная русская пословица называет "Савлами, попрыгавшими в Павлы", кто до прихода в Православную Церковь искал истину в совсем иных источниках, кто не освободился от духовных повреждений, полученных в сообществах с выраженной или замаскированной антихристианской идеологией. В самом легком случае движет этими проповедниками пустосвятства вполне понятное для обывателя желание быть "не хуже других". Если святым подвижникам открывалась истина, то пусть и мне откроется что-нибудь необыкновенное. Но попросите такого рассказчика назвать хоть одно конкретное имя конкретного человека, который жил в этом святом месте, был арестован и погиб исповедником веры. Чаще всего в ответ вы услышите упоминание о безымянных старцах, или вам укажут на "могилу неизвестного монаха", само название которой имеет неистребимый привкус чего-то советского.



В начале июля состоится ставший уже традиционным крестный ход в Вавилов Дол, в котором, без сомнения примут участие сотни верующих Саратовской епархии. Все ли из них имеют отчетливое представление о том, ради чего они собираются пройти этот нелегкий путь? Для того чтобы исцелиться от недугов? Но физическое здоровье вовсе не является целью христианской жизни. Освободиться от грехов? Но никакой самый святой источник не смоет даже малого прегрешения без глубокого и искреннего покаяния, которое завершается Таинством Исповеди. Для того чтобы потрудиться ради Бога? Но не лучше ли посетить больного или прибраться в храме?

Все это так. Но Вавилов Дол, как действительная, а не мнимая святыня, притягивает к себе каждого духовно чуткого человека, который хотя бы однажды побывал там. И стремимся мы туда не за здоровьем, не за решением семейных проблем или других жизненных трудностей. Нам хочется молиться там, где молились мученики и исповедники ушедшего столетия. Нам хочется дышать тем же воздухом, которым дышали они, видеть то же небо, тот же сохраняемый от осквернения их подвижнической молитвой Божий мир.

Подвижники Вавилова Дола, как и множество других исповедников веры, доказали, что, претерпев видимое поражение от господствующего в мире зла, можно одержать над ним нравственную победу. Знать об этом, верить в возможность этой победы очень важно для нас, живущих совсем в других условиях, но искушаемых тем же злом, которое лишь изменило свое обличье.

Протоиерей Михаил Воробьев



В 1928 году на хуторе Горно-Шишканском Большеглушицкого района произошли трагические события, положившие начало громкому по тем временам «делу Вавилова дола».

Борьбу с религиозными культами советская власть начала почти сразу же после Октябрьского переворота.. Правовой базис под такую борьбу властями был подведен в 1926 году, когда в очередную редакцию Уголовного кодекса РСФСР включили известную 58-ю статью (контрреволюционные преступления). Своего наивысшего накала антирелигиозная истерия в СССР достигла в конце 20-х – начале 30-х годов, когда в упомянутой выше статье появился пункт 5810 (религиозная контрреволюционная пропаганда). Под ее действие в то время мог попасть практически любой служитель культа. Пример тому – так называемое «дело Вавилова Дола», которое началось летом 1928 года.

Вавилов (Авилкин) дол — памятник истории и природы всероссийского значения, который находится примерно в 60 километрах южнее села Марьевка Пестравского района Самарской области и представляет собой глубокий овраг посреди открытой степи. Здесь еще в конце XIX века был основан монастырь с несколькими часовнями, а пещеры на склоне оврага стали монашескими кельями. В течение десятилетий сюда со всего Поволжья потоком шли верующие с надеждой получить благословение от святых людей.



Однако событие, ставшее затем формальным поводом для начала следствия по этому делу, произошло не здесь, а за сто с лишним верст от монастырской обители – на хуторе Горно-Шишканском Большеглушицкого района, ныне уже не существующем. Однажды сюда пришел святой старец, называвший себя «отцом Кондратием» (по документам – Кондратий Федорович Молодых, 58 лет), который устроил здесь моление, изгонял бесов из всех желающих, освящал еду и воду. На другой день, когда старец уже ушел с хутора, психически неуравновешенная 33-летняя крестьянка Прасковья Шубина неожиданно для всех тоже объявила себя святой и сама стала изгонять бесов из односельчан. Но 16 июня 1928 года одно из «изгнаний» закончилось тем, что Шубина с группой своих приверженцев медным крестом до смерти забила Макриду Нещадину, 55-летнюю жительницу соседнего села.

На место происшествия приехал следователь Андреев из Пугачевского округа, на территории которого находился злосчастный хутор. Следователь выявил религиозных фанатиков, и по обвинению в убийстве арестовал пятерых участников «изгнания», в том числе Шубину и ее мужа. Позже следствию удалось найти и допросить и уже упоминавшегося старца Кондратия, которого первоначально обвинили в подстрекательстве к убийству.

Следствие было почти закончено в начале апреля 1929 года, но затем ситуация резко изменилось. По распоряжению обкома ВКП (б) производство по «делу религиозных фанатиков» приняла на себя Средне-Волжская областная прокуратура, руководству которой поступило прямое указание о необходимости использовать факт убийства в Большеглушицком районе для усиления борьбы с религией. Именно тогда в рамках этого уголовного дела впервые появились показания о связи Кондратия, который действительно посещал Вавилов дол 3-4 раза в год, со здешней монастырской общиной. Данный факт старший следователь прокуратуры Чепура счел достаточным для предъявления старцу обвинения в контрреволюционной деятельности. Оставалось лишь подобрать «идейных вдохновителей расправы над Нещадиной».

Их нашли в мае 1929 года, когда прокуратура предъявила десятерым священникам из общины Вавилова дола обвинение в пособничестве Шубиной и ее родственникам, совершившим убийство. Среди подследственных оказались попечитель церкви Вавилова Дола 65-летний Федор Малов а так же священник церкви ближайшего села Ивановка 52-летний Иван Журавлев, священник церкви Вавилова Дола 53-летний Анисим Пряхин, и другие служители культа. Поначалу никаких конкретных фактов им предъявить не смогли, однако после того, как следствие «поднажало» на обвиняемых и свидетелей, некоторые из них стали давать нужные показания. Вот что, в частности, сообщил на допросе хлебопек монастыря Иван Галкин:

«Когда у нас бывало скопление публики – богомольцев, то попечитель церкви Малов тотчас же начинал говорить проповеди такого содержания: сейчас очень тяжелое время. Так как Сатана был связан богом на 1000 божьих лет, а сейчас развязался, то власть теперешняя, советская, и есть власть сатаны. Далее Малов все время говорил, что сейчас настало последнее время, и что скоро придет конец света». Примерно то же самое показал монах Иван Дорофеев и другие лица, проходившие по делу.

Довольно быстро в антисоветской деятельности признались почти все обвиняемые. Например, священнослужитель Малов на следствии показал следующее: «В своих проповедях я действительно говорил верующим, что советская власть есть власть сатанинская, что хлебозаготовки разоряют крестьян, и что под личной коммунистов на земле появились слуги антихриста».

Решением суда шестеро священнослужителей во главе с Маловым были признаны виновными в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст. 5810 УК РСФСР (религиозная контрреволюционная пропаганда), и приговорены к высшей мере наказания — расстрелу. Прочих лиц, причастных к деятельности общины Вавилова дола, суд признал виновными по ч.2 ст. 17-5810 УК РСФСР и по ст. 123 УК РСФСР (совершение обманных действий с целью распространения суеверия), и приговорил их к лишению свободы на срок от 3 до 8 лет. А участники убийства были признаны виновными по ч.2 ст. 142 УК РСФСР (нанесение тяжких телесных повреждений), и приговорены к наказанию от 2 до 8 лет лишения свободы. Сразу же после завершения судебного процесса церковь, часовни и монастырь в этой степной обители были снесены специальными подразделениями НКВД. В отношении смертников приговор почти сразу же был приведен в исполнение.



В 1995 году на основании ст.3 и ст.5 Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий», принятого 18 октября 1991 года, большинство лиц, осужденных по «делу Вавилова дола», были полностью реабилитированы.